Джеки Д`Алессандро - Ночью, при луне...
Она снова представила себя на коленях перед ванной, но на сей раз обвела кончиками пальцев его рот и прикоснулась губами к его губам. Глаза у нее закрылись, и она даже дышать перестала. Интересно, что ощущаешь, когда прикасаешься губами к его рту? И какова на ощупь его кожа? Грубая? Гладкая?
Ее снова словно обдало жаром, который сосредоточился где-то внизу живота. Она узнала это ощущение. Такое случилось, когда она лежала одна в постели в темноте и прислушивалась к тайным позывам своего тела. Она чуть изменила положение, сжав бедра, но от этого легче не стало, а, наоборот, лишь усилились жар и пульсация.
Она открыла глаза и еще крепче ухватилась за бархатную штору, когда он протянул руку и взял большой кусок мыла из фаянсовой мыльницы, стоявшей на столике возле ванны. Ошеломленная, она наблюдала, как он намыливает влажную кожу: шею, предплечья, грудь. Потом руки скрылись под водой, очевидно, чтобы намылить нижнюю часть тела, и она обругала ванну за то, что та не прозрачная. Надеясь, что будет лучше видно, она приподнялась на цыпочки. Но это, черт возьми, не помогло.
Закончив намыливать тело, лорд Лэнгстон снова положил мыло в мыльницу и соскользнул под воду, чтобы ополоснуться, совсем скрывшись из виду. Едва успела она перевести дух, как он появился опять, провел руками по влажному лицу и встал на ноги.
Она была уверена, что ничто не может выглядеть более безупречным, чем голый лорд Лэнгстон. Но она ошиблась. Еще безупречнее выглядел голый и мокрый лорд Лэнгстон.
Вода ручейками сбегала по его телу, оставляя серебристые дорожки, поблескивающие в пламени камина. Она даже растерялась и не знала, на что смотреть. С чего начать, когда глазам открылось такое великолепие? Он поднял руки, запрокинул голову и медленно загладил назад упавшие на лицо волосы.
Картина была настолько захватывающей, настолько… возбуждающей, что у нее подкосились ноги. Ей даже пришлось опереться о стену, чтобы не упасть. Это было неожиданно и вызвало у нее раздражение, потому что она, по собственному мнению, не принадлежала к числу женщин, которые падают в обморок. Не отведя от него взгляда, она сделала маленький шажок назад.
Под ее ногой скрипнула половица.
Сара замерла. Казалось, этот звук и громкие удары ее сердца словно эхо прокатились по комнате. Она внимательно вгляделась в лицо лорда Лэнгстона, но он явно ничего не заметил, поскольку не насторожился и не прекратил свои омовения.
Слава Богу. Было бы унизительно, если бы он поймал ее в своей спальне, когда она любуется его наготой. Хотя кто бы смог упрекнуть ее в том, что она это делает? При одной мысли о том, что он может обнаружить ее, у нее замерло сердце. Она осторожно передвинула ногу со скрипучей половицы и почувствовала облегчение, когда никакого звука не последовало.
Она увидела, как он быстро вытер тело большим банным полотенцем и сунул руки в рукава темно-синего халата. Часть ее существа с облегчением вздохнула, потому что он прикрыл свое тело и теперь, наверное, уйдет в гардеробную, дав ей возможность незаметно сбежать. Но другая, причем большая, ее часть сокрушалась по поводу того, что ее лишили возможности наслаждаться столь великолепным зрелищем. Откровенно говоря, ей не терпелось взяться за этюдники запечатлеть то, что она видела, на бумаге, хотя она была абсолютно уверена в том, что проживи она хоть сто лет, она и тогда не забудет, как он выглядел. Наверное, ей следовало бы чувствовать смущение от того, что столь бесцеремонно разглядывала его, но она лишь испытывала сожаление, что не захватила с собой телескоп.
Или веер. Потому что, видит Бог, здесь было невыносимо жарко!
Завязав пояс халата, он направился в противоположный от нее конец комнаты. Она надеялась, что он скроется за дверью, которая вела в гардеробную, но услышала звук выдвигаемого ящика, а потом лорд Лэнгстон вновь появился из тени и направился к письменному столу. Стол находился не более чем в пяти футах от того места, где она пряталась.
Черт возьми, что он намерен делать? Если продолжится невезение, которое преследует ее весь вечер, то он, возможно, сядет писать письмо. Какая досада! Ну что бы ему просто пойти в гардеробную, чтобы одеться, как на его месте поступил бы каждый человек, одетый в халат на голое тело? И она считала его идеальным? Видно, она совсем свихнулась. Он обычный простофиля, который не дал ей спокойно уйти, отвлекая своей наготой. И даже не соблаговолил ее прикрыть.
Он подошел к письменному столу, и она молила Бога, чтобы он не уселся писать какое-нибудь длинное послание.
Видно, ее мольбы были услышаны. Вместо того чтобы усесться за стол, он быстро повернулся и отдернул штору.
Она и охнуть не успела, как мускулистая рука пригвоздила ее к стене, отчего очки у нее съехали на сторону. Почувствовав прикосновение холодного металла к горлу, она успела разглядеть серебряное лезвие ножа.
Она была так ошеломлена, что не могла двигаться. В его глазах промелькнуло удивление, потом он прищурился и сказал холодным тоном, совершенно не соответствовавшим жару, исходившему от его тела:
– Мисс Мурхаус, позвольте узнать, что вы здесь делаете за оконной шторой?
Сара, несмотря на испуг, возмутилась и ответила ему сердитым взглядом:
– Позвольте узнать, по какому праву вы приставили нож к моему горлу?
– Боюсь, что именно так обращаются с теми, кто незаконно вторгается в чужие владения. Вам следует знать это, если вы и впредь планируете вламываться в комнаты других людей.
– Я не вламывалась. Дверь была не заперта. А теперь, если не возражаете, не держите меня и уберите этот нож.
– Значит, вы шпионили за мной? – сказал он, пристально вглядываясь в ее лицо.
– Я не шпионила, – сказала она, чувствуя, что краснеет, – а ждала удобного случая, чтобы незаметно выйти из комнаты.
Это было правдой. Однако она не могла отрицать, что и в его обвинении была крошечная доля правды. Но ведь если мужчина не желает, чтобы женщины на него смотрели, ему не надо снимать с себя одежду, а следует, возможно, добавить к своей внешности какой-нибудь отталкивающий штрих. Позволить себе немного растолстеть, например. Или надеть какую-нибудь ужасную маску.
– Вы вооружены? – спросил он.
– Вооружена? Бог с вами, конечно, нет.
Он подошел ближе. Их разделяли теперь всего какие-нибудь несколько дюймов. Почувствовав тепло его тела, она резко втянула воздух, а с ним и исходящий от него запах чистоты. На ее ключицу упала с его мокрых волос капелька воды и, щекоча кожу, побежала вниз, пока не впиталась в ткань платья.
Он взглянул вниз, потом снова встретился с ней взглядом.
– Вы что-то держите в руках.
Она и забыла, что вцепилась в мягкую ткань его сорочки.
